Главная / Статьи / Статьи "Финансовый кризис" (289) /

Стихийными бывают только бедствия

Стихийными бывают только бедствия

Скачать в архиве  Стихийными бывают только бедствия

Взгляд на экономические проблемы инженера, то есть дилетанта

Конкурентные преимущества США, даже по сравнению с развитыми странами Европы и Азии, особенно впечатляют при производстве высокотехнологической продукции. Автопром не исключение.
На снимке – концепт мотоцикла Dodge Tomahawk

Об авторе: Сергей Бецофен - доктор технических наук, профессор.

В статье Юрия Магаршака («НГ-наука» от 28.01.09) делается исключительно мрачный прогноз будущего России, поскольку для функционирования ее экономики необходим рост нефтяных цен, которого скорее всего не будет. Мнение авторитетное, поскольку редактор напоминает, что прогноз автора в 2006 году о резком падении цен на нефть вопреки мнению большинства экспертов реализовался через полтора года. То есть нужно запасаться солью, спичками и другими предметами первой необходимости и длительных сроков хранения.

Скачки нефтяных цен – хороший бизнес

Я все же попробую рискнуть и сделать прогноз о неминуемом росте цен на нефть, которая поднимется до прежнего, может быть даже и более высокого уровня. Магаршак прав в том, что Россия может управлять этими ценами в той же степени, что и погодой. Но, с другой стороны, любой трезвомыслящий человек понимает, что эти скачки цен не случайны и кем-то умело управляются.

Нужно искать мотивы. Рассмотрим в качестве таковых простой сценарий управления этими ценами в США, где скачки цен приносят серьезную выгоду.

Что нужно иметь для управления ценами: 1) хранилища для аккумулирования нефти; 2) значительный внутренний рынок, позволяющий существенно влиять на спрос; 3) отсутствие реальной способности производителей нефти сокращать ее производство на длительное время без катастрофических последствий для собственной экономики.

США обладают первыми двумя условиями. Последнее условие обеспечивается слабостью экономик стран-производителей, в которых или консервируются архаичные формы монархического правления, которые, кстати, удачно работают при высоком удельном уровне добычи по отношению к населению (Саудовская Аравия, Кувейт), или авторитарные режимы при более низком уровне удельной добычи. Последние могли бы в принципе создать эффективную экономику, если бы не постоянные войны и экономические санкции, кстати, в большинстве своем инициированные именно США. Россия здесь наиболее опасная страна с высоким интеллектуальным, технологическим и военным потенциалом, и недаром она стоит на первом месте в программе НОПЕК, о которой я узнал опять же от Магаршака.

Механизм бизнеса простой (см. рис.). Когда цена на нефть достигает высокого уровня, признанного максимальным, США начинают расходовать нефть из хранилищ, полностью или частично выводя из потребительского спроса свой рынок, составляющий треть мирового. Это приводит к резкому снижению цен, и при минимальной цене начинается заполнение хранилищ, при этом скорость заполнения не должна быть слишком высокой, чтобы не увеличивать резко цену.

В это время выгоден кризис потребления, временное падение автопрома, что снижает спрос на нефтепродукты. Эта стадия требует большего времени и более тонких механизмов. Но в конечном счете для получения прибыли необходимо поднять цены, чтобы получить уникальную возможность использовать для внутреннего и, возможно, внешнего потребления «дешевую» нефть из своих хранилищ, при том, что цена на мировых рынках поднимется в четыре-пять раз.

Это сложная, но вполне решаемая задача для грамотных экономистов, каковых в США достаточно. Тем более такой сценарий позволяет извлекать больший экономический эффект из чужих ресурсов, поскольку строительство и эксплуатация хранилищ обходится США существенно дешевле, чем разведка и добыча нефти странами-производителями.

Но основной эффект, мне кажется, даже не в элементарном снижении энергетических затрат. Гораздо важнее конкурентные преимущества США при производстве высокотехнологической продукции по сравнению с развитыми странами Европы и Азии. Эти преимущества проистекают из более низких энергетических издержек на производство этих товаров по сравнению с конкурентами.

Для того чтобы продемонстрировать уровень экономического эффекта от такой стратегии, возьмем произвольную схему кризиса (см. рис.). Если принять максимальную цену на нефть 150 долл/барр., а минимальную – 30 долл/барр., тогда средняя цена нефти за цикл (5 лет) составит 62,8 долл/барр. При этом затраты США на нефть зависят от отношения объема хранилищ (Vхр) ко всей потребляемой США нефти за цикл (V0). При относительном объеме хранилищ 1/3, средняя цена нефти, приобретаемой США за цикл, составляет 52,5 долл/барр. и 42,3 долл/барр. – при относительном объеме хранилищ 2/3. Это позволяет снизить соответствующие затраты по сравнению со всеми странами, не производящими нефть, на 16,4 и 32,6% соответственно.

Повторяю, схема и цифры условны, но тенденцию они отражают реалистично.

Первым на это среагировал ливийский лидер, заявивший об отказе продавать нефть по заниженным ценам. Я надеюсь, что это только начало, поскольку кроме стран-производителей, также и все страны – потребители нефти, кроме США, заинтересованы в установлении более стабильных цен на энергоносители.

Пузырь «высоких технологий»

Хочу также поспорить с Юрием Магаршаком по еще одному принципиальному вопросу. А именно, по поводу его утверждения, что «финансовые пузыри» в развитых странах существуют при наличии реальной экономики. В России же сама реальная экономика является пузырем, надутым нефтяными ценами. Лопнет пузырь нефтяных цен, и настанет коллапс.

Здесь настораживает одна недоговорка. Ведь финансовые пузыри развитых стран, прежде всего США, это – реальность современной рыночной экономики. В то же время для реальной российской экономики этот термин всего лишь политический ярлык.

Мне представляется, что в применении к развитым странам требуется различать два типа финансовых пузырей. Первый тип – это рядовая афера с необеспеченными кредитами, прежде всего на недвижимость.

Второй же тип связан с более сложной и фундаментальной игрой на повышение стоимости фондов так называемых высоких технологий и занижение стоимости предприятий низких технологий. Это сопровождается выводом низких технологий в развивающиеся страны. Таким образом, осуществляется самый простой способ повышения производительности труда в собственной стране за счет завышения биржевой стоимости собственных фирм при снижении биржевой стоимости фирм, сосредоточенных вне страны.

Картинки к информационной революции

Начало этому процессу было положено в 80-е годы, когда возникли мифы информационной революции, эры высоких технологий. Это привело к изменению системы высшего образования в США, в которой в 80-е годы 2/3 составляло инженерное образование. К 2002 году этот показатель снизился до 30%, а место инженерных наук заняли информационные, которые вместе с математикой составляют 51% высшего образования (см. «НГ-наука» от 11.12.08).

Безусловным коммерческим успехом завершилась кампания по внедрению сложной электроники в каждый дом. Чтобы убедиться в избыточности этой техники, нужно просто проанализировать, какие функции персональных компьютеров важны для массового пользователя и насколько необходима оперативная информация, которую обеспечивает мобильная связь.

Когда-то меня поразила нелепость одного трагического события, я имею в виду наводнение на побережье Таиланда. Прежде чем волны заполнили город, вода отошла и обнажила прибрежное дно, куда кинулись отдыхающие в поиске находок. Не нашлось ни одного «эксперта», который бы сказал, что за этим последует, причем оставалось достаточно времени, чтобы занять безопасные позиции в городе. Погибли тысячи людей от недостатка нужной информации, не помогли интернет и мобильная связь. А нужен был всего один эксперт.

Два примера информационной революции в профессиональной научной области. Для подавляющего большинства научных работ ссылки на используемую литературу потеряли смысл. Огромное количество ссылок (в среднем около 50) делает их неработоспособными. Практически никогда не удается найти необходимую информацию в соответствующей ссылке. Большое количество ссылок объясняется легкостью переноса их из статьи в статью по электронной версии, а также стимулируется задачей увеличения индекса взаимного цитирования.

Второй пример – реферативные журналы (РЖ), которые до сих пор выпускаются Всероссийским институтом научной и технической информации (ВИНиТИ). Однако там теперь реферируются только отечественные и доступные китайские журналы – подавляющее большинство ведущих научных журналов не выписываются ни ВИНиТИ, ни Государственной публичной научно-технической библиотекой (ГПНТБ). Интернет здесь слабый помощник, поскольку в нем можно получить только название и первую страницу статьи. Кроме того, эффективность РЖ состояла в том, что профессиональные референты и редакторы выявляли основной смысл публикаций и систематизировали их по разделам. Это существенно облегчало поиск нужной информации, особенно для молодых сотрудников.

Не было бы ничего плохого в том, что люди заполняют пространство вокруг себя электроникой, если бы не ограниченность ресурсов, причем прежде всего интеллектуальных. Чем больше мы тратим денег на массовую малоэффективную электронику, тем больше талантливых людей, которые всегда «штучный» товар, пойдут в это производство и тем меньше останется инженерных талантов, которые могут обеспечить безопасность атомной, химической, авиационной отраслей. А ведь это не менее важно для нас, чем «мобильная» беседа симпатичной Маши из московского троллейбуса с не менее симпатичной Дашей в парижском метро. А это напрямую зависит от стоимости акций соответствующих компаний.

Безусловно, развитие электроники способствует безопасности, скажем, авиации. Но уверяю вас, в значительно большей степени эта безопасность зависит от инженерных свойств ответственных элементов двигателя, которые с огромной скоростью вращаются при высоких температурах и при аварии превращаются в раскаленные снаряды.

Не убивайте инженера

Прошу отнестись ко всему сказанному с изрядной долей скептицизма, поскольку это – взгляд на экономические проблемы инженера, то есть дилетанта в конкретной области знаний. Но прежде чем по доброй российской традиции оценить это одним емким существительным, обратите внимание на один момент, которого, как мне кажется, недостает профессионалам, а именно – конкретности.

Сценарий скачков нефтяных цен и переоценка субъектов фондового рынка требуют вполне конкретных ответных действий в том случае, если их влияние на отечественную экономику эксперты признают существенными. Я уверен, что кризисную ситуацию могут спасти только конкретные действия, направленные на решение определенной проблемы.

Трудность этого подхода заключается в том, что для таких действий необходимы очень конкретные, убедительные и желательно быстро проверяемые критерии. Раздавать деньги отдельным банкам, предприятиям исходя из критериев социальной значимости, количества рабочих ничуть не лучше, чем по критериям родства или дружбы, хотя выглядит более привлекательно. Но ненадолго.

Мне кажется, что наши зарубежные коллеги делают в этом плане более эффективные шаги. Например, конфликт президента США с высшими менеджерами банков и фирм, получающими госдотации, по поводу уровня их окладов решает сразу несколько проблем, кроме очевидных – экономии средств, имиджа борца за справедливость. Возможно, что новому президенту США в трудной ситуации кризиса необходимо понять, кто из этих менеджеров минимальная сволочь и жулик.

Мне представляется, что в период кризиса необходимо не только экономить и распределять ресурсы, но и делать эффективные вложения. Анатолий Чубайс недавно высказал интересную мысль о целесообразности покупки подешевевших фирм по производству наноматериалов. Очень ценная идея, которую можно распространить и на высокотехнологические фирмы других направлений. При этом, как мне кажется, нужно исходить из двух критериев, один из которых чисто коммерческий (стоимость фирмы, перспективы роста и т.д.), но также из оценки уровня развития науки по данному направлению в России, поскольку без этого, по существу, трудно рассчитывать на коммерческую эффективность покупки в перспективе.

Приведу очевидный пример. За последние 10 лет технологию производства автолиста из IF-сталей приобрели все ведущие заводы черной металлургии России. Однако эта технология требует глубокого понимания тонких механизмов структурообразования в этом металле. Таких специалистов почти не осталось в России, во всяком случае, ни одной диссертации по этому направлению не было защищено у нас (как эксперт Высшей аттестационной комиссии по металлургии и металловедению знаю это точно). В результате качество автолиста не удовлетворило производителей «Фордов» в России и, возможно по этой причине, спад нашей черной металлургии выше, чем в других странах.

Мне кажется, что сейчас выгодно приобрести одну из фирм по производству сложных аналитических приборов. На эти приборы тратят огромные деньги Китай, Индия, Россия и другие развивающиеся страны. Мы отстали в этом направлении довольно сильно, но при этом только у нас есть высокопрофессиональный состав инженеров-технологов, конструкторов, физиков и химиков, программистов, которые могли бы не только освоить это производство, но и существенно продвинуть.

В этой связи возникает вопрос к изменениям в системе подготовки инженерных кадров. Недавно большой резонанс вызвало выступление Дмитрия Ливанова (ректора Московского института стали и сплавов, МИСиС), в котором он заявил об отставании наших технологий. В значительной степени с этим можно согласиться. Но трудно согласиться с тем, что это отставание требует снижения фундаментальной составляющей в подготовке инженеров. Чтобы освоить новые технологии, требуется не менее высокий уровень фундаментальной подготовки, чем при их изобретении. Другой вопрос – кто этому будет учить, если мы сильно отстали в какой-то области.

Конкуренция среди менеджеров

В целом изменения, которые происходят в мире в связи с кризисом, некоторые считают положительными. Однако надо помнить, что все хорошее, как и плохое, происходит умышленно, стихийными бывают только бедствия. Поэтому положительные сдвиги могут быть достигнуты на основе анализа причин и закономерностей кризиса и выработки адекватных решений.

Здесь много неправильных путей, и нужно найти, может быть, единственное правильное решение, для которого всегда требуются высокие профессионалы. Поэтому кризис как раз и востребует профессионалов, о которых часто забывают в тучные годы, – слишком много средств и кажется, что можно реализовать любое, самое идиотское решение.

К счастью, а может быть, к сожалению, это время прошло. Я уже несколько лет говорю студентам – учитесь профессии, до вас уже несколько поколений ничему толком не научились. Поэтому они способны только руководить, пусть и неважно. Становитесь профессионалами, ибо конкуренция среди начальников будет ужасающей, а за теми, кто что-либо умеет, выстроятся огромные очереди.

Сергей Бецофен

Главная / Статьи / Статьи "Финансовый кризис" (289) /