Михаил Рудяк

Михаил Рудяк/MikhailRudyak

В 2007 году Рудяк занял 64-е место в списке самых богатых россиян в рейтинге российской версии журнала "Forbes", напоминает агентство.

Его состояние оценивалось примерно в 1 миллиард долларов. Глава строительной компании "Ингеоком" и советник мэра Москвы Михаил Рудяк скончался в субботу, 5 мая 2007 года, на 48 году жизни.

Биография

Михаил Семенович Рудяк родился 1 апреля 1960 года. Окончил геологический факультет МГУ, после защиты диссертаций получил звание кандидата технических и геолого-минералогических наук. В 1988 году предприниматель создал строительный кооператив "Ингеоком", в 1993 преобразованный в ЗАО "Объединение 'Ингеоком'", которое впоследствии вошло в пятерку лидеров российского строительного бизнеса.

Компания "Ингеоком" возводила в Москве жилые дома, подземные сооружения, в частности, построила торгово-развлекательный комплекс «Атриум» на площади Курского вокзала, линия метрополитена от ММДЦ "Москва-Сити" до станции "Киевская", а кроме того выиграло конкурсы на проектирование многоярусного паркинга в аэропорту "Домодедово" и на строительство метро в одной из стран Восточной Европы.

Михаил Рудяк — генеральный директор и основной владелец ЗАО «Объединение ”Ингеоком”», фирмы, входящей в пятерку лидеров российского строительного бизнеса, советник мэра Москвы. Его деятельность является зримым подтверждением того, что предпринимательство — творческая работа. Творчество в бизнесе заключается прежде всего в том, чтобы оказываться выше обстоятельств.

И напоследок я скажу…

В жизни Рудяка было множество, казалось бы, непреодолимых трудностей: начало высокотехнологичного бизнеса «в чистом поле», экономический кризис в России в 1998 году, авария на снегоходе в 2000 году, чуть не стоившая ему жизни…. Но всякий раз Михаилу Семеновичу удавалось превращать проблемы в стимул для развития.

— Михаил Семенович, как получилось, что вы занялись предпринимательством?

— У меня нет однозначного ответа на этот вопрос. Биография моя «до бизнеса» была во многом традиционной: я из провинции приехал в Москву учиться в МГУ на геологическом факультете, потому что с детства бредил тайгой, песнями у костра и прочей романтикой. Получил в университете специальность инженера-геофизика, работал в геологоразведочной экспедиции на Камчатке.

— А что разведывали?

— Мы в основном занимались геологической съемкой и находили такие вот, например, образцы золота, как тот, что лежит у меня на столе. К сожалению, в геологоразведке не действовал принцип «Что нашел, то твое»…

— Это была экспедиция при золотодобывающей организации?

— Нет, мы занимались общей геологоразведкой, составлением геологических карт с месторождениями.

А затем было Минэнерго СССР, оно работало по всему Советскому Союзу. Мы очень много занимались, в частности, кавказскими объектами — чрезвычайно сложными в инженерно-геологическом отношении Ингури ГЭС, Жинвали ГЭС в Грузии, атомной электростанцией в Армении…

Я быстро сделал карьеру в энергетической отрасли— стал начальником экспедиции и в 28 лет достиг всего, о чем мог мечтать советский человек — черная «Волга», спецраспределитель…. У меня были прекрасные отношения с министром Петром Степановичем Непорожним.

И вот помню 1988 год, перестройка, все кругом бурлит. На расширенном активе Минэнерго обсуждается, как жить дальше. А я увидел в свежей «Правде» только что вступивший в силу Закон о кооперации и углубился в чтение…. После заседания Петр Степанович говорит мне: что ж ты, мол, такой-сякой, самый молодой в нашем активе, а позволяешь себе газеты читать во время совещания. Я в ответ беру лист бумаги и пишу заявление об уходе.

— Обиделись?

— Да нет, с Непорожним у меня складывались, повторю, замечательные отношения. Просто было непреодолимое желание никому не подчиняться, ни от кого не зависеть и делать работу по собственному усмотрению. Хотя в министерстве тогда пошли слухи, что я собрался эмигрировать и даже что я сошел с ума…

Как глубоко я ошибался, полагая, что обрету полную независимость! Все мы зависим от кого-то и от чего-то, от каких-то обстоятельств, людей, административных воздействий. Мне пришлось испытать это в полной мере.

— И как же дальше развивались события?

— В соответствии с прочитанным мною на активе Законом о кооперации, в мае 1988 года был образован кооператив «Ингеоком» (название — сокращение слов «инженерно-геологический комплекс») при Калининском райисполкоме Москвы. В его состав вошли четыре человека. Они работают в компании «Ингеоком» по сей день, все стали высокопрофессиональными менеджерами.

С самого начала мы стали заниматься интересными в инженерном отношении, уникальными объектами. И наличие в составе нашей фирмы, пожалуй, лучших в Советском Союзе специалистов предопределило успех — в течение нескольких лет объемы работ по обследованию и строительству объектов росли в геометрической прогрессии, численность компании достигла 2 тыс. человек.

Мы активно пропагандировали российский инженерный гений на мировом рынке и достигли значительных результатов: построили подземную парковку для Папы Римского в Ватикане; тоннель в горах в Лимбурге, Фландрия; канал в Сенегале. Появились фирмы «Ингеоком-Конго», «Ингеоком-Зимбабве», компании в Португалии, Италии, других европейских странах, в США…

— А откуда пришли специалисты в «Ингеоком»?

— Из разных структур — из систем Госстроя, Минтрансстроя, Минмонтажспецстроя, Мингео, моего родного Минэнерго.

— Насколько я знаю, «Ингеоком» активно работает и в энергетике. Один из ваших объектов — Вилюйская ГЭС в Якутии.

— Совершенно верно, мы реконструировали эту гидроэлектростанцию. Но она относительно недавний объект, и связана реконструкция с активным развитием РАО «ЕЭС» в последние годы. За станцию я, кстати, получил благодарность президента России и золотые именные часы с дарственной надписью.

А в конце 80-х — начале 90-х годов было много самых разных строек — мы искали свой стиль работы, стиль бизнеса…. Знаете, мне всегда интересны необычные в инженерном отношении объекты, те, над которыми нужно попотеть, но зато придумать такое решение, чтобы все ахнули. Это вообще мечта советского инженера, в подобных задачах мы сильны, что и доказывает успех нашей компании на международном рынке.

Кроме того, я получаю удовольствие от качественно сделанной, «чистой» работы. Поэтому техническое совершенство, эстетика у нас присутствуют во всем. Вы в Москве, наверное, видите много «ингеокомовской» строительной техники. Вы наблюдали хоть раз наши машины не «умытыми» до блеска?

— Нет.

— В том-то и дело! Потому что я убежден: если на стройке грязь, ничего путного создано не будет. И расстаюсь с теми, кто этого не понимает. Наши стройки в Москве я объезжаю каждую субботу, на стройках за рубежом тоже стараюсь бывать регулярно.

Я стремлюсь, чтобы и вокруг меня была эстетика. Раньше из окон моего кабинета открывался грустный вид: с одной стороны — гараж МВД, с другой — «умерший» завод по производству двигателей для ракеты «Буран», с грязными цехами, какими-то подсобками, территорией, заваленной запчастями. Теперь на месте гаража восстановлена церковь XVII века, а на месте завода — офисный центр, который мы сдаем в аренду. «Ингеоком» ведь выступает не только как подрядчик строительных работ, но и как инвестор.

— Вы восстановили церковь и построили офисный центр исключительно из желания удовлетворить свои эстетические потребности?

— Храм восстановили, прежде всего чтобы восторжествовала историческая справедливость. Это одна из старейших и наиболее почитаемых когда-то в столице церквей. А что до эстетических потребностей, то, знаете, я всегда старался создавать вокруг себя, по мере сил, атмосферу красоты: и в физической, так сказать, среде, и в бизнесе.

Конечно, я не могу всю страну сделать красивой и цивилизованной, но, что в моих силах, я делаю: помогаю очень многим детским домам, больным людям, своей кафедре, геологическому факультету и всему Московскому государственному университету.

— И для отечественного бизнеса, и для мирового очень редкое явление, когда по прошествии 14 лет все учредители компании остаются в деле. Чем это объясняется?

— Тем, что в компании работает практически вся моя университетская группа. А также тем, что не было поводов для алчности: дела шли хорошо, но каких-то шальных доходов, суперренты, как от эксплуатации нефтяной трубы, мы не имели: все достигалось своим трудом.

Кроме того, в «Ингеокоме» большие зарплаты, система участия в прибыли. Например, менеджеры проектов получают 10% доходов от каждого проекта. Сотрудникам дочерних фирм на 50% принадлежат их компании (на 50% они принадлежат головному «Ингеокому»).

Но самое главное — мы даем возможность инженерам, архитекторам делать фантастические вещи! И поскольку мы в полном смысле слова творческая фирма, люди — наше главное сокровище.

Это специалисты с большой буквы, не боящиеся высказывать свою точку зрения, если Рудяк думает иначе. Я, кстати, вообще считаю, что первое лицо в «Ингеокоме» не я, а главный архитектор.

Это люди, которым претят алчность и непорядочность, относящиеся к компании как к родному дому. Именно благодаря им мы пережили 1998 год, когда внутри страны оказалось заморожено подавляющее большинство строительных работ, а за рубежом от русских шарахались как от зачумленных. Нас спасло то, что у «Ингеокома» было много объектов — сосредоточились на ключевых. Помогла и политика столичного правительства, понимавшего, что «жизнь кончается не завтра», и продолжавшего финансировать строительство в городе.

— То есть внутри компании — идиллия, такая же, какая видна из ваших окон?

— Нет, конечно, и у нас случались трудные ситуации, связанные, так сказать, с «человеческим фактором».

В 2000 году я разбился на снегоходе. Погибла ехавшая со мной актриса Марина Левтова, царствие ей небесное. А я оказался между жизнью и смертью — в коме.

Путешествовал из одного госпиталя в другой. Мне «собрали» череп, но еще долго не было вкусовых ощущений, не слышало одно ухо, отсутствовало обоняние (и по сей день вылечился не полностью)… Первый раз я улыбнулся, помню, когда в одном реабилитационном центре со мной случилась смешная история.

Еду я по коридору на этаком электрическом стульчике, навстречу мне из-за поворота на таком же стульчике выезжает «инопланетянин» — половина головы металлическая и торчат две антенны. Я, чтобы не столкнуться с ним, отвернул и врезался в стену. А он меня и спрашивает: «Тебе помочь?» Сквозь смех отвечаю: «Ты уже помог…» И ведь действительно помог — ко мне стал возвращаться вкус к жизни.

Этому способствовала и ситуация в фирме, вызывавшая большое беспокойство. На «Ингеоком» стали давить со всех сторон — конкуренты, чиновники. А те, кто остался руководить компанией, — люди, которым, я считал, можно доверять как самому себе, — пропускали один удар за другим.

— Они оказались слабыми?

— Да, и им стало страшно. Увы, среди них был один из тех, с кем я начинал эту компанию.

Я потом долго расхлебывал то, что было сделано за время моего отсутствия, отдавал долги…. Но именно эти трудности в бизнесе на фоне моих проблем со здоровьем стали для меня мощным стимулом — и для выздоровления, и для перелома ситуации в бизнесе. Я собрал все силы, работал круглые сутки, и компания вновь поднялась. В 2001 году «Ингеоком» вошел в пятерку сильнейших российского строительного бизнеса.

Сейчас у нас 11 дочерних компаний, специализирующихся по определенным видам деятельности, и более 20 компаний в других странах мира. Всего в объединении «Ингеоком» работает в общей сложности 8 тыс. сотрудников.

— А сколько у фирмы объектов?

— Из крупных объектов подрядных — около 150, инвестиционных — примерно 50. За большую часть из них я брался просто потому, что они мне были интересны. До вашего прихода у меня состоялись переговоры по участию «Ингеокома» в одном инвестиционном проекте. Вариантов участия три: первый — кредитование, второй — участие на паях, третий — приобретение проекта. Мои посмотрят, но, скорее всего, несмотря на риски, я куплю проект целиком: он страшно привлекателен! Хотя с точки зрения чисто коммерческой логики правильнее кредитовать и получать процент с проекта.

Наша работа в тендерах на крупные объекты тоже определяется не слишком коммерческими соображениями. А может, наоборот, чересчур коммерческими…. Судите сами: тендер на строительство «мини-метро» мы выиграли с заявкой 75 млн. Ближайший соперник — Трансинжстрой давал 115 млн. Тендер на строительство комплекса «Москва-Сити» компания выиграла с заявкой на 80 млн. Следующая по стоимости заявка была на 195 млн.

И это не демпинг, а рациональный расчет плюс закладывание прибыли на уровне 5—10%. Именно такая прибыль должна быть исходя из этики бизнеса!

— Вы по всем проектам руководствуетесь правилом иметь не более 5—10% прибыли?

— Нет, только по крупным проектам. По мелким такую прибыль я не могу планировать: на них же работает вся инфраструктура компании.

— То, что вы являетесь советником мэра, помогает вам или мешает как бизнесмену?

— Мне это крайне важно с точки зрения оценки Юрием Михайловичем Лужковым меня как профессионала. Но в то же время это большая ответственность и риск.

В прошлом году я подписал заключение, по которому стоимость строительства Лефортовского тоннеля, являющегося частью третьего транспортного кольца, уменьшена на 1,5 млрд. Скажите, будут ли меня любить фирмы, предлагавшие проект, чиновники московского правительства, лоббировавшие его?

— Вряд ли.

— Вот именно. И это помимо обычной конкурентной борьбы за проекты, иной раз ведущейся запрещенными методами.

Но один из моих главных жизненных принципов — не делать поступков, из-за которых потом трудно смотреть на свое отражение в зеркале. Других обмануть можно, себя — нет.

— Город Москва участвует в бизнесе «Ингеокома»?

— В одном из наших проектов — многофункциональном комплексе «Атриум» на площади Курского вокзала у города 40-процентный пай.

— А в уставном капитале компании?

— В уставном капитале город не участвует. На 90% головной «Ингеоком» принадлежит мне, на 10% — менеджерам холдинга.

— Как построено управление в группе «Ингеоком»?

— Есть головной «Ингеоком», в котором работают, с одной стороны, технические специалисты, а с другой — те, кто специализируется в различных областях менеджмента. Они занимаются идеологией и технической политикой: как лучше сделать проект, как его удешевить; как правильно кредитовать инвестиционных партнеров и построить систему их гарантийных обязательств; как заплатить нужное количество налогов и не заплатить лишнего; как построить систему материальных и моральных стимулов для сотрудников.

По вопросам текущей деятельности дочерние компании — Ингеокомподземстрой, Ингеокомспецстрой, Ингеокомгражданстрой и еще много-много разных «ингеокомов» — имеют полную самостоятельность.

— Как вы управляете всем этим хозяйством?

— Плохо. Меня не устраивает качество моего управления.

— В таком случае, как вы относитесь к профессиональному управленческому образованию?

— Я начинал учиться в 1992 году по программе MBA в Гарвардской школе бизнеса, но не закончил — остальные управленческие премудрости осваивал уже на практике. У некоторых менеджеров «Ингеокома» диплом MBA есть, но для меня это обстоятельство не является решающим при определении их перспектив: как говорится в Библии, «по делам их узнаете их».

Большое внимание мы уделяем подготовке специалистов внутри фирмы: очень много профессионалов выросло за 14 лет, мы воспитали массу «молодняка». Немало людей ко мне перешло из Трансстроя, пожалуй главного конкурента «Ингеокома» в России, при этом относящегося ко мне с особой «любовью». Я не плачу Трансстрою той же монетой — считаю и заявляю на всех уровнях, что это хорошая организация, только, как говорится, надо и честь знать.

— Какие из объектов «Ингеокома», на ваш взгляд, самые интересные?

— Все объекты по-своему интересны. Есть «рекордсмены» по тем или иным параметрам, например «Москва-Сити». На террасе Москвы-реки мы вырыли самую большую яму в мире, зацементировали ее. Там не просочилось ни капли воды. Этот комплекс — один из самых красивых в инженерном и эстетическом отношении проектов на земном шаре. Сейчас мы планируем построить в Коста-Рике огромную железную дорогу с десятками тоннелей в горах, такой объект тоже большая редкость…

Моя особая гордость — комплекс «Атриум». До него мы ломали голову, как окупить строительство дорогих подземных паркингов, столь необходимых в городе. «Атриум» дал решение проблемы. Когда «Ингеоком» получил заказ на строительство этого комплекса с большой подземной составляющей, я обратился к знаменитому американскому архитектору Рональду Алтуну, главе Ассоциации архитекторов США, проектировавшему крупнейшие в мире подземные комплексы в Монреале и Лас-Вегасе. Он создал базовую концепцию, которая затем дорабатывалась Моспроектом-2.

Комплекс возводился трудно, стройка три раза останавливалась. Но — с криком, со скандалами — я все-таки построил «Атриум» — не комплекс, а загляденье! С подземной и надземной частью, с магазинами, бутиками и ресторанами, дорогими и дешевыми — для всех слоев населения, с детским центром, совершенно фантастическим культурным центром — комплекс для всех москвичей и гостей столицы.

За три года, думаю, мы его окупим. И еще планируем построить два таких же на базе подземных паркингов…

— Кстати, о скандалах. Говорят, было уголовное дело по поводу суммы, которую вы запросили с московского правительства за этот комплекс.

— Дело действительно было: открыли и тут же закрыли. Потому что обвинения оказались просто смехотворны: утверждали, что город переплатил 43 млн. «Атриум» — очень красивый, высокотехнологичный объект, он имеет площадь более 100 тыс. кв. м. Если город из 54 млн своей доли переплатил 43 млн, а 11 млн — это 40%, то весь объект стоит всего-навсего 27 млн. И это за 100 тыс. кв. м с самыми современными инженерными системами, с тремя подземными этажами? Абсурд!

Весь этот скандал либо чья-то непрофессиональная работа, либо деятельность конкурентов.

— Каких принципов вы придерживаетесь в управлении?

— Я считаю, главная задача начальника — человека, которому трудно возразить, — не перейти ту черту, за которой он начинает чувствовать себя непогрешимым. Я об этом стараюсь не забывать. И кстати, являясь человеком довольно вспыльчивым, не позволяю себе повышать голос на тех, с кем работаю. Я могу накричать на сына, но не на сотрудника.

— Как будет развиваться компания в ближайшие годы?

— Мне было 28 лет, когда «Ингеоком» начинался, и я не представлял, что все сложится на самом деле настолько удачно. Мне хотелось всего лишь создать некое геологическое братство: как в экспедициях, где через пару недель мы знали кто настоящий человек, а кто — так себе…

Получилось и создать братство, и пережить трудные времена, и выяснить, кто есть кто. Думаю, сейчас «Ингеокому» по плечу любой, самый сложный и масштабный по мировым меркам проект. И мы собираемся доказывать это в России и за ее пределами.

О компании

ЗАО «Объединение ”Ингеоком”» образовано в 1988 году группой инженеров-геологов и строителей во главе с Михаилом Рудяком. В составе объединения несколько предприятий, осуществляющих следующие виды деятельности:

— инженерные изыскания, включая инженерно-геологические и географические работы, сейсмологические исследования, обследования зданий и сооружений, исследовательские работы в строящихся и эксплуатируемых тоннелях метрополитенов;

— горнопроходческие работы на строительстве тоннелей, метро и сооружение буросекущих свай на основе оригинальной технологии;

— геотехнические работы по укреплению бетонных инженерных сооружений, оснований и фундаментов зданий;

— строительство новых и реконструкция старых зданий по собственным проектам, отделка интерьеров.

В числе наиболее интересных работ, проведенных «Ингеокомом» в России, — реконструкция участков канала им. Москвы, изыскания на строительстве храма 1000-летия крещения Руси, работа на таких объектах, как Малый театр, Рязанский кремль, Гостиный Двор в Казани, Новосибирский метрополитен. Уникальные работы проведены объединением при строительстве подземного комплекса на Манежной площади, при реконструкции Дома-музея А.С. Пушкина и на многих других объектах исторического и государственного значения. Объединение имеет в своем составе бетонный завод, который выпускает высококачественный бетон, используемый при изготовлении тюбингов (элемент сборной крепи) для метротоннелей.

«Ингеоком» — единственное строительное предприятие в Москве и одно из немногих в России, применяющее технологию струйной цементации под высоким давлением для укрепления оснований зданий. На ней базируется «фирменный» метод строительства подземных сооружений «сверху — вниз», обеспечивающий колоссальную экономию ресурсов.

Метод буросекущих свай, применяемый компанией, относится к разряду «супертехнологий». При его использовании сваи принимают любую заданную конфигурацию и обеспечивают возможность полной гидроизоляции будущего участка, что было продемонстрировано при строительстве котлована комплекса «Москва-Сити».

Источники:

Forbes Top 100 (российский)